THE CAT went here and there And the moon spun round like a top, And the nearest kin of the moon The creeping cat looked up. Black Minnaloushe stared at the moon, For wander and wail as he would The pure cold light in the sky Troubled his animal blood. Minnaloushe runs in the grass, Lifting his delicate feet. Do you dance, Minnaloushe, do you dance? When two close kindred meet What better than call a dance? Maybe the moon may learn, Tired of that courtly fashion, A new dance turn. Minnaloushe creeps through the grass From moonlit place to place, The sacred moon overhead Has taken a new phase. Does Minnaloushe know that his pupils Will pass from change to change, And that from round to crescent, From crescent to round they range? Minnaloushe creeps through the grass Alone, important and wise, And lifts to the changing moon His changing eyes.
Луна в небесах ночных вращалась, словно волчок, И поднял голову кот, сощурил желтый зрачок - Глядит на луну в упор: "О, как луна хороша !.." - В холодных ее лучах дрожит кошачья душа ...
Миналуш крадется в траве на гибких лапах своих. Танцуй, Миналуш, танцуй, ведь ты сегодня жених - Луна невеста твоя, на танец ее пригласи, Быть может она скучать устала на небеси.
Миналуш скользит по траве, где лунных пятен узор, Луна идет на ущерб, завеся облаком взор. Знает ли Миналуш, какое множество фаз И вспышек и перемен в ночных зрачках его глаз?..
Миналуш крадется в траве, одинокой думай объят, Возводит к неверной луне свой неверный взгляд.
В февральские иды, когда Перочинный нож Соскользнет, полоснув по пальцам, Клочки бумаги рассыпятся снегом. Я, презирая холодное небо, Уйду в одном шарфе На мороз.
Твоя святость граничит с жестокостью, Когда вязка твоего свитера Оставит шрам на щеке, Я уйду налегке. Март-слуга слишком дерзок И распущен.
Удар по лицу отзовется Звоном монет В кармане пальто. Никогда не наступит апрель. Постучавшись мне в дверь, Сбежит. За своей жизнью Я пришлю лакея...
Когда в Гималаи вползает тоска Длинная, как удав, И ветер трепещет у скал на клыках, - Для скал и ветер - еда, А снег превращается в пламя и медь, И воздух от памяти ржав, - Тогда в Гималаи приходит Смерть, Красная, как пожар.
Запястья у Смерти как шелк тонки, Тонки как стальная нить, В глазницах у смерти текут зрачки, Огни, смоляные огни, А в пальцах у Смерти удавкой-змеей - Надежд исторгаемых стон, И алый тюрбан на главе у нее, Каких не носит никто.
Когда в Гималаях закат как плащ, Где пурпур, кармин и яд, И вечер над днем, как над жертвой палач, Встает, безнаказан и пьян, А звезды вершат свою кровную месть Рогатым обломком ножа, Тогда в Гималаи приходит Смерть, Красная, как пожар.
Печаль на высоком ее челе - Печать угасших лучей, Она беспощаднее тысячи лет Войны и звона мечей. Багряный сапог шелестит меж камней, Ступает в земной грязи. И в этот час ни тебе, ни мне Встреча с ней не грозит.
Когда в Гималаи приходит Смерть, Как в чашу приходит вино, Ты можешь решиться, рискнуть, посметь Упасть и подняться вновь, Восстать из праха, из гроба, со дна, Но только в другом беда: Когда в Гималаи приходит она? Никто не знает, когда.
И мы рискуем, встаем, идем, Надеясь, что где-то там Рыдает вечер над умершим днем, А горы остры как сталь, Что небо в кудри втирает хну, Что кровь снегов горяча... Что Смерть в Гималаи пришла отдохнуть, И мы угадали час.
У тебя всё больше - драконы, розы, золотые ленты в тяжелых косах, у меня - торосы, утёсы, плёсы, и вопросы. Вечно мои вопросы. У тебя - голубые сапфиры в лицах, золотые маски, тройное лихо. У меня - парящий уют столицы, где троится эхо, а после - тихо. У тебя - лавины, каскады, грады, арьегарды пестуют алебарды. У меня - сады, а в садах - цикады, и дриады мирно играют в нарды.
Мой пушистый свитер шершав, но светел. Твой шуршащий плащ маскирует возраст. Я плету косички словес на ветер, ты бросаешь косы волос на воздух. У тебя работа: душа и кожа. У меня - похоже, хотя не так же. Но картины те же, и краски тоже, и болит всё там же. Ну да, а как же. И когда растает дорога в этом из миров, что лучшим обоим не был, ты найдешь ответы. Свои ответы. Ну а я - дракона, себе на небо.
И скучая часто, встречаясь редко, умирая просто, бытуя браво, я тебя оставлю. Не бойся, детка. Это просто сказка. Она - неправда. Это просто сказка, она порочна, это просто связка души и кожи: колдовство невечно, враньё непрочно, а сюжет неточный упрочат позже. На мотив известный пристроят строчку, обнаружат рифму, обрящут позу - и на этом месте я ставлю точку. Напиши-ка дальше, еще не поздно.
(с) Виктория Райхер
Могу продолжить, у меня подборка любимых неплоха (я надеюсь)
На перехресті осені й зими Навряд чи варто зачинать love story. Ліси порожні і поля просторі – Чи ж в просторі не згубимося ми?..
На роздоріжжі осені й зими Нізащо зарікатися не буду Я ані від тюрми, ні від суми, Тим паче від сурми Страшного Суду.
У осені на дні, на самім дні, В холодні дні, нудні й немилосердні, Сказати “так” (або сказати “ні”) Не легко, як, скажімо, десь у серпні.
І в кожнім дні, немов у вигнанні – Ми, й невтямки нікому з нас, нікому, Що зовсім не на білому коні, І навіть не на іншому якому, – На ВMW, або й на БМП Зима влетить по вимерзлій шосейці. (Чуття – холодне, темне і тупе, Мов скринька замикається на серці.)
Тож чи знайдемо ми спасенний спосіб В передчутті мелодії сурми Порятувати цю одквітну осінь З-під гострих крижаних коліс зими…
Я думала, ты привиденье, являешься в полночь. Я думала, ты наважденье и сгинешь под утро. Мне грезилось: кто-то бежал и кричал тебе "сволочь!", а ты улыбался и грустно, и нежно, и мудро.
Да, ты улыбался и мило, и робко, и томно, и как там ещё? - на какой не споткнуться бы маске? Так сколько их было, скажи мне, тех маленьких комнат, в которых ты умер - кого предавая огласке? -
в которых ты вытек - по капле - из мышцы и крови, идущей не горлом, в котором ни звука, ни рвоты, - кого выдавая на каждом залгавшемся слове, не зная, не помня зачем ты, и где ты, и кто ты
средь павших и падших, в особом строю сумасшедших - отродье? исчадье? спаситель? гомункулус? гений? Ты думал: знаменье! и ты из породы обретших! Взгляни на Харона. Сегодня не будет знамений.
Взгляни на Харона, - не так, как вчера, но иначе он вечные воды разводит движением плавным. Он выменял лодку на гидрокостюм от Версаче и люки от "Курска" на старые песни о главном.
И всё, что случится, он знает, он хитрый и тертый: смерть - больше, чем труп, отплывающий в дивную Лету. Он бросит тебя, потому что ты всё-таки мертвый. Нет, он не предатель, а просто свидетелей нету.
Так кто ты, скажи. Я, быть может, немногого стою, но я научилась молчать и на крик не срываться, поэтому знай: я могу говорить с пустотою, поэтому знай: я могу от неё отличаться.
Слышишь – пепел Клааса стучит в твои двери, и под елками плачут пушистые звери, и звучит за окном приговор к высшей вере. С Новым Годом, дружок! Видишь – нет ни огня, и ни дыма, ни дома, заблудившись, все реки впадают в кому, и неважно, куда ты подстелешь солому: за тобою должок…
Слышишь – кошки съезжают с заснеженной крыши, и тихонько смеются за стенами мыши, и скотина в яслях так заму-ученно дышит. Говорят, Рождество... Видишь – звезды все дальше горят год от года хоть и бродит дозором мороз-воевода, и все больше пространства, но не кислорода… Верь в свое волшебство. (Реаниматор)
И далее:
Скажите хоть, кто умер-то? Никто, мой милый. Просто пригрезилось под Шуберта, под опус 90. Не то чтоб это реквием, нет, скворушьи экспромты, пока мы кукарекаем, что, дескать, все умрем-то. Но переходит струнная брань с магией всевластной, ненужная, безумная, в гипноз четырехчастный. И тем, кто лепет и полет, сведенный к венской смете, с цикутой соль-минорной пьет, не обойтись без смерти. (_Канда_)
Лунная соната
Я не то чтобы много требую – сыр Дор Блю Будет ужином; секс – любовью; а больно – съёжься. Я не ведаю, чем закончится эта ложь вся; Я не то чтоб уже серьезно тебя люблю – Но мне нравится почему-то, как ты смеешься.
Я не то чтоб тебе жена, но вот где-то в шесть Говори со мной под шипение сигаретки. Чтоб я думала, что не зря к тебе – бунты редки – Я катаюсь туда-сюда по зеленой ветке, Словно она большой стриптизерский шест.
Я не то чтобы ставлю все – тут у нас не ралли, Хотя зрелищности б завидовал даже Гиннесс. Не встреваю, под нос не тычу свою богинность – Но хочу, чтоб давали больше, чем забирали; Чтобы радовали – в конце концов, не пора ли. Нас так мало еще, так робко – побереги нас.
Я не то чтоб себя жалею, как малолетки, Пузырем надувая жвачку своей печали. Но мы стали куда циничнее, чем вначале – Чем те детки, что насыпали в ладонь таблетки И тихонько молились: «Только бы откачали».
Я не то чтоб не сплю – да нет, всего где-то ночи с две. Тысячи четвертого. Я лунатик – сонаты Людвига. Да хранит тебя Бог от боли, от зверя лютого, От недоброго глаза и полевого лютика – Иногда так и щиплет в горле от «я люблю тебя», Еле слышно произносимого – в одиночестве.
(с)vero4ka
Я не тактик, скорей — стратег. Я по части глядеть вперед. Я не очень один за всех, Я за "каждому свой черед". Я и бунт-то хочу не так. Я и власть-то хочу не ту. Я скорее запить мастак, Если вовсе невмоготу
Словом, я не пойду на бой. Ни за правду, ни за чего. Да, боюсь рисковать собой. Нет, не верую в торжество. Да, пойду, куда прежде шел. Нет, не мне приближать зарю. Опусти пистолет, козел! Опусти, кому гово... (с, Линор Горалик)
Он сегодня дома, он сегодня один. Он немного болен, немного устал. Сам себе трубадур, сам себе господин. Он коньяк с кагором зачем-то смешал.
А за окном темно, смотрит в форточку ночь: «И с какой это радости парень напился...» А ему, бедняге, уж ничем не помочь, Он устал быть тем, кем сегодня родился.
Он забыл, как люди включают на кухне газ, И чужую боль заглушил цитрамоном. Он глядит на стены и видит родной Прованс, Где когда-то он звался графом Раймоном..
Он вернулся на землю сквозь дни и года, Семь столетий назад безвозвратно ушедший. Вспоминает об этом Раймон иногда, А друзья говорят про него – сумасшедший.
И снова битва идет для него каждый день, Только ныне масштаб поражений неравен От былого осталась лишь зыбкая тень – Там Тулуза сдана, здесь завален экзамен…
И Раймон Седьмой допивает остывший чай, И снимает морфином незримые узы. И идет по утру он молитвы свои читать А католический храм альбигойской Тулузы.
Возвращаясь назад, он неспешно идет, Игнорируя огненный глаз светофора, Ибо знает, что знамя его упадет, И растопчут его крестоносцы Монфора.
И отбывает он вновь в летний свой гарантен, Заблудившись в сети бесконечных тропинок, Ищет отдыха в россыпях телеантенн, Веря в грустную ложь разноцветных картинок.
И Раймон Седьмой печально глядит в экран, Заполняя времени стертые лузы И болят на погоду призраки старых ран, Что получены им на полях под Тулузой.
(это из Рыжего Канцлера, вообще-то песня)
Ну и про Гумилева "Скрипач" мы, вроде, уже общались.
Странные сказки в мыслях живут моих, странные цветы растут на моем пути.(с)
Джедайт - Великий Всемогущий и Непобедимый Бог! автор первог стихотворения "Я пишу тебе в день похорон..." - Надежда Первухина))) Зой, а это - тебе) * * * С края неба луч звезды ледяной Протянулся, заиграл на стене. Улыбаюсь. Что случилось со мной? Это все я раньше видел во сне.
Мир так создан, он так правильно прост. На вопрос всегда найдется ответ. Если с неба в ночь не падало звезд, То и чуду не бывать на земле.
Тень усталая скользнет по плечу Или ляжет и свернется у ног. Оставаться с вами я не хочу, А уйти от вас и прежде не мог.
Все тревожней и темней эти сны. Разливается в глазах серых грусть. Не почувствовав ни капли вины, Я однажды никогда не вернусь. * * * Птице - крылья. Дороге - свобода. Ветру - сила, полет и огонь. Тишина засыпающим водам. Каплю солнца земле на ладонь.
Засыпай, пусть тебе не приснится Как на землю спускается Тьма, Капли слез на усталых ресницах И зима. Ледяная зима.
На дорогах следа не оставив Лишь крылом чуть коснувшись волос Вдаль уйдет светлоокая тайна По тускнеющим отблескам звезд.
Там в ночи твоей сказки начало. Это - ясный, безоблачный край. Я укрою тебя одеялом. Ты забудешь меня. Засыпай. * * *
Я вернусь за тобой в предрассветном тумане, Я приду по окутанной дымкой траве. Ночь с пути не собьет и меня не обманет, Кто сказал как идти от спасенья к тебе.
Я вернусь, когда небо едва посветлеет, В тишине, когда слышен лишь шорох шагов. Я вернусь, чтоб прощенья просить, как умею. К сожаленью - без слов... Ты прости, что без слов.
Ты еще будешь спать, закрывая рукою От назойливых лучиков тающий сон. Как всегда беспорядок, а рядом с тобою Будет кукла и книга. Такой вот закон.
Я тебе улыбнусь, я конечно узнаю, Хоть не раз отраженья встречал на пути. Я приду за тобой, так почти не бывает. Но я точно вернусь, обещаю. Дождись.
(с) Silent God. Вообще у меня любимых много,могу потом еще написать
Лови еще мое самое любимое. Йетсу за него Нобелевку дали. Плюс к тому не знаю англоязычного произведения, которое бы _так_ порвали на цитаты.
Sailing To Byzantium William Butler Yeats I
That is no country for old men. The young In one another’s arms, birds in the trees —Those dying generations—at their song, The salmon-falls, the mackerel-crowded seas, Fish, flesh, or fowl, commend all summer long Whatever is begotten, born, and dies. Caught in that sensual music all neglect Monuments of unageing intellect.
II
An aged man is but a paltry thing, A tattered coat upon a stick, unless Soul clap its hands and sing, and louder sing For every tatter in its mortal dress, Nor is there singing school but studying Monuments of its own magnificence; And therefore I have sailed the seas and come To the holy city of Byzantium.
III
O sages standing in God’s holy fire As in the gold mosaic of a wall, Come from the holy fire, perne in a gyre, And be the singing-masters of my soul. Consume my heart away; sick with desire And fastened to a dying animal It knows not what it is; and gather me Into the artifice of eternity.
IV
Once out of nature I shall never take My bodily form from any natural thing, But such a form as Grecian goldsmiths make Of hammered gold and gold enamelling To keep a drowsy Emperor awake; Or set upon a golden bough to sing To lords and ladies of Byzantium Of what is past, or passing, or to come.
ПЛАВАНИЕ В ВИЗАНТИЮ
I
Нет, не для старых этот край. Юнцы В объятьях, соловьи в самозабвенье, Лососи в горлах рек, в морях тунцы - Бессмертной цепи гибнущие звенья - Ликуют и возносят, как жрецы, Хвалу зачатью, смерти и рожденью; Захлестнутый их пылом слеп и глух К тем монументам, что воздвигнул дух.
II
Старик в своем нелепом прозябанье Схож с пугалом вороньим у ворот, Пока душа, прикрыта смертной рванью, Не вострепещет и не воспоет - О чем? Нет знанья выше созерцанья Искусства не скудеющих высот: И вот я пересек миры морские И прибыл в край священный Византии.
III
О мудрецы, явившиеся мне, Как в золотой мозаике настенной, В пылающей кругами вышине, Вы, помнящие музыку вселенной! - Спалите сердце мне в своем огне, Исхитьте из дрожащей твари тленной Усталый дух: да будет он храним В той вечности, которую творим.
IV
Развоплотясь, я оживу едва ли В телесной форме, кроме, может быть, Подобной той, что в кованом металле Сумел искусный эллин воплотить, Сплетя узоры скани и эмали,- Дабы владыку сонного будить И с древа золотого петь живущим О прошлом, настоящем и грядущем.
читать дальшеНи с кем не говори. Не пей вина. Оставь свой дом. Оставь жену и брата. Оставь людей. Твоя душа должна Почувствовать - к былому нет возврата.
Былое надо разлюбить. Потом Настанет время разлюбить природу, И быть все безразличней - день за днем, Неделю за неделей, год от году.
И медленно умрут твои мечты. И будет тьма кругом. И в жизни новой Отчетливо тогда увидишь ты Крест деревянный и венец терновый.
---
"Понять - простить". Есть недоступность чуда, Есть мука, есть сомнение в ответ. Ночь, шепот, факел, поцелуй... Иуда. Нет имени темней. Прощенья нет.
Но, может быть, в тоске о человеке, В смятеньи, в спешке все договорить Он миру завещал в ту ночь навеки Последний свой закон: "понять - простить".
Георгий Адамович
читать дальшеКакой тяжелый, темный бред! Как эти выси мутно-лунны! Касаться скрипки столько лет И не узнать при свете струны!
Кому ж нас надо? Кто зажег Два желтых лика, два унылых... И вдруг почувствовал смычок, Что кто-то взял и кто-то слил их.
"О, как давно! Свкозь эту тьму Скажи одно: ты та ли, та ли?" И струны ластились к нему, Звеня, но, ластясь, трепетали.
"Не правда ль, больше никогда Мы не расстанемся? довольно?.." И скрипка отвечала да, Но сердцу скрипки было больно.
Смычок все понял, он затих, А в скрипке эхо все держалось... И было мукою для них, Что людям музыкой казалось.
Но человек не погасил До утра свеч... И струны пели... Лишь солнце их нашло без сил На черном бархате постели.
---
Что счастье? Чад безумной речи? Одна минута на пути, Где с поцелуем жадной встречи Слилось неслышное прости?
Или оно в дожде осеннем? В возврате дня? В смыканьи вежд? В благах, которых мы не ценим За неприглядность их одежд?
Ты говоришь.. Вот счастье бьется К цветку прильнувшее крыло, Но миг - и ввысь оно взовьется Невозвратимо и светло.
А сердцу, может быть, милей Высокомерие сознанья, Милее мука, если в ней Есть тонкий яд воспоминанья.
Иннокентий Анненский
читать дальшеЯ люблю тебя, как море любит солнечный восход, Как нарцисс, к волне склоненный,- блеск и холод сонных вод. Я люблю тебя, как звезды любят месяц золотой, Как поэт - свое созданье, вознесенное мечтой.
Я люблю тебя, как пламя - однодневки-мотыльки, От любви изнемогая, изнывая от тоски. Я люблю тебя, как любит звонкий ветер камыши, Я люблю тебя всей волей, всеми струнами души.
Я люблю тебя, как любят неразгаданные сны: Больше солнца, больше счастья, больше жизни и весны.
Мирра Лохвицкая
читать дальшеМы не молоды. Но и не стары. Мы не мертвые. И не живые. Вот мы слушаем рокот гитары И романса "слова роковые".
О беспамятном счастье цыганском, Об угарной любви и разлуке, И - как вызов бокалы - с шампанским Подымают дрожащие руки.
За бессмыслицу! За неудачи! За потерю всего дорого! И за то, что могло быть иначе, И за то - что не надо другого!
Zoisito вот этот в своё время снес башню. Особенно в исполнении Снайперов.
Иосиф Бродский Л.В. Лифшицу
Я всегда твердил, что судьба - игра. Что зачем нам рыба, раз есть икра. Что готический стиль победит, как школа, как способность торчать, избежав укола. Я сижу у окна. За окном осина. Я любил немногих. Однако - сильно.
Я считал, что лес - только часть полена. Что зачем вся дева, если есть колено. Что, устав от поднятой веком пыли, русский глаз отдохнёт на эстонском шпиле. Я сижу у окна. Я помыл посуду. Я был счастлив здесь, и уже не буду.
Я писал, что в лампочке - ужас пола. Что любовь, как акт, лишина глагола. Что не знал Эвклид, что сходя на конус, вещь обретает не ноль, но Хронос. Я сижу у окна. Вспоминаю юность. Улыбнусь порою, порой отплюнусь.
Я сказал, что лист разрушает почку. И что семя, упавши в дурную почву, не дает побега; что луг с поляной есть пример рукоблудья, в Природе данный. Я сижу у окна, обхватив колени, в обществе собственной грузной тени.
Моя песня была лишина мотива, но зато её хором не спеть. Не диво, что в награду мне за такие речи своих ног никто не кладёт на плечи. Я сижу в темноте; как скорый, море гремит за волнистой шторой.
Гражданин второсортной эпохи, гордо признаю я товаром второго сорта свои лучшие мысли, и дням грядущим я дарю их, как опыт борьбы с удушьем. Я сижу в темноте. И она не хуже в комнате, чем темнота снаружи.
I'm not the kind that gets around Just another face in this little town An everyday man trying to live life right You wouldn't know it to look at me I live in silent misery or I lead a double life
I've battled with the bottle All alone for years I've lied a thousand lies And I've cried a million tears
I'm too tired to fight it Too ashamed to pray And I'm sure the Lord must be bored With the promises I've made So I sit here with my secret Where no on else can see I'll just keep it Between the devil and me
Monday morning, here I am Hiding bottles in the garbage can I take out the trash and pray no one sees I keep my family in the dark Lord knows it would break their hearts To see their rock be so weak
I've had a good old Baptist raisin' So I've got no good excuse I wish that I was stronger But here's the honest truth
I'm too tired to fight it Too ashamed to pray And I'm sure the Lord must be bored With the promises I've made So I sit here with my secret Where no on else can see I'll just keep it Between the devil and me
I'm hoping for a miracle I know that i can change No I'm not giving up I know there'll come a day
When I'm not too tired to fight it Or too ashamed to pray And I know the Lord won't be bored With the promises I've made I won't live here with my secret Where no one else can see No I won't keep it Between the devil and me No I won't keep it Between the devil and me
Это то, о чем стоит помнить в молитвах - если я стану католиком, вспомню, пожалуй: благословен тот, кто стал вторым острием кинжала, которым я иду в жизнь - как на битву. Наши улыбки часто небезопасны, наши насмешки тонки и взгляды остры. Там, где мы будем жить, будет остров и неприступная крепость на острове - Пасхи. Каждое утро выходя к океану, будем приветствовать каменных стражей наших. Все, о чем стоит помнить, светлей и краше прочих бесцветных будней в далеких странах. Руки к рассвету радостно воздевая, смейся, мой милый брат, как смеются боги. Благословен тот, кто стал второй полосой дороги, ведущей - если не в рай, то хотя бы - от Рая.
А если от других, то мой обожаемый Леонид Козырь: "Колыбельная"
Усни. Усни. Как птицы в мокрых гнездах, Как струи дождевые в кляксах луж, Как молнии уснули, дабы звездам Звенелось над планетой спящих душ.
Усни, усни. Весь мир утихомирен, Пронизан звездным звоном тишины. Вторгаются космические шири В земные фантастические сны.
Усни, усни. И в соприкосновенье Со звездным вековечным сном войди! И не беда, что краткие мгновенья Отпущены на грозы и дожди.
-
-
04.06.2008 в 01:39-
-
04.06.2008 в 01:41Нет...
Мне же не обязательны свои. )
-
-
04.06.2008 в 01:50And the moon spun round like a top,
And the nearest kin of the moon
The creeping cat looked up.
Black Minnaloushe stared at the moon,
For wander and wail as he would
The pure cold light in the sky
Troubled his animal blood.
Minnaloushe runs in the grass,
Lifting his delicate feet.
Do you dance, Minnaloushe, do you dance?
When two close kindred meet
What better than call a dance?
Maybe the moon may learn,
Tired of that courtly fashion,
A new dance turn.
Minnaloushe creeps through the grass
From moonlit place to place,
The sacred moon overhead
Has taken a new phase.
Does Minnaloushe know that his pupils
Will pass from change to change,
And that from round to crescent,
From crescent to round they range?
Minnaloushe creeps through the grass
Alone, important and wise,
And lifts to the changing moon
His changing eyes.
Луна в небесах ночных вращалась, словно волчок,
И поднял голову кот, сощурил желтый зрачок -
Глядит на луну в упор: "О, как луна хороша !.." -
В холодных ее лучах дрожит кошачья душа ...
Миналуш крадется в траве на гибких лапах своих.
Танцуй, Миналуш, танцуй, ведь ты сегодня жених -
Луна невеста твоя, на танец ее пригласи,
Быть может она скучать устала на небеси.
Миналуш скользит по траве, где лунных пятен узор,
Луна идет на ущерб, завеся облаком взор.
Знает ли Миналуш, какое множество фаз
И вспышек и перемен в ночных зрачках его глаз?..
Миналуш крадется в траве, одинокой думай объят,
Возводит к неверной луне свой неверный взгляд.
-
-
04.06.2008 в 01:51В февральские иды, когда
Перочинный нож
Соскользнет, полоснув по пальцам,
Клочки бумаги рассыпятся снегом.
Я, презирая холодное небо,
Уйду в одном шарфе
На мороз.
Твоя святость граничит с жестокостью,
Когда вязка твоего свитера
Оставит шрам на щеке,
Я уйду налегке.
Март-слуга слишком дерзок
И распущен.
Удар по лицу отзовется
Звоном монет
В кармане пальто.
Никогда не наступит апрель.
Постучавшись мне в дверь,
Сбежит. За своей жизнью
Я пришлю лакея...
-
-
04.06.2008 в 08:42Когда в Гималаи вползает тоска
Длинная, как удав,
И ветер трепещет у скал на клыках, -
Для скал и ветер - еда,
А снег превращается в пламя и медь,
И воздух от памяти ржав, -
Тогда в Гималаи приходит Смерть,
Красная, как пожар.
Запястья у Смерти как шелк тонки,
Тонки как стальная нить,
В глазницах у смерти текут зрачки,
Огни, смоляные огни,
А в пальцах у Смерти удавкой-змеей -
Надежд исторгаемых стон,
И алый тюрбан на главе у нее,
Каких не носит никто.
Когда в Гималаях закат как плащ,
Где пурпур, кармин и яд,
И вечер над днем, как над жертвой палач,
Встает, безнаказан и пьян,
А звезды вершат свою кровную месть
Рогатым обломком ножа,
Тогда в Гималаи приходит Смерть,
Красная, как пожар.
Печаль на высоком ее челе -
Печать угасших лучей,
Она беспощаднее тысячи лет
Войны и звона мечей.
Багряный сапог шелестит меж камней,
Ступает в земной грязи.
И в этот час ни тебе, ни мне
Встреча с ней не грозит.
Когда в Гималаи приходит Смерть,
Как в чашу приходит вино,
Ты можешь решиться, рискнуть, посметь
Упасть и подняться вновь,
Восстать из праха, из гроба, со дна,
Но только в другом беда:
Когда в Гималаи приходит она?
Никто не знает, когда.
И мы рискуем, встаем, идем,
Надеясь, что где-то там
Рыдает вечер над умершим днем,
А горы остры как сталь,
Что небо в кудри втирает хну,
Что кровь снегов горяча...
Что Смерть в Гималаи пришла отдохнуть,
И мы угадали час.
Олег Ладыженский.
-
-
04.06.2008 в 09:52У нас обоих впереди - война.
Сегодня между мною и тобой
Мое бессмертье... и твоя жена.
Ты тороплив. Должно быть, Илион
Стремишься сделать грудою камней.
Ты на победу просто обречен.
Ты выживешь - чтобы вернуться к ней.
Зачем ты так торопишься домой?
Я буду рядом много долгих дней
Я буду помогать тебе, герой...
Хитрец:ты все равно вернешься к ней!
Я, рыжий, знаю, что такое грусть
И ревность,и возможно даже, боль.
Ты не поднимешься ко мне - а я боюсь
С небес спуститься, чтобы быть с тобой.
(с)
-
-
04.06.2008 в 10:12У тебя всё больше - драконы, розы,
золотые ленты в тяжелых косах,
у меня - торосы, утёсы, плёсы,
и вопросы. Вечно мои вопросы.
У тебя - голубые сапфиры в лицах,
золотые маски, тройное лихо.
У меня - парящий уют столицы,
где троится эхо, а после - тихо.
У тебя - лавины, каскады, грады,
арьегарды пестуют алебарды.
У меня - сады, а в садах - цикады,
и дриады мирно играют в нарды.
Мой пушистый свитер шершав, но светел.
Твой шуршащий плащ маскирует возраст.
Я плету косички словес на ветер,
ты бросаешь косы волос на воздух.
У тебя работа: душа и кожа.
У меня - похоже, хотя не так же.
Но картины те же, и краски тоже,
и болит всё там же. Ну да, а как же.
И когда растает дорога в этом
из миров, что лучшим обоим не был,
ты найдешь ответы. Свои ответы.
Ну а я - дракона, себе на небо.
И скучая часто, встречаясь редко,
умирая просто, бытуя браво,
я тебя оставлю. Не бойся, детка.
Это просто сказка. Она - неправда.
Это просто сказка, она порочна,
это просто связка души и кожи:
колдовство невечно, враньё непрочно,
а сюжет неточный упрочат позже.
На мотив известный пристроят строчку,
обнаружат рифму, обрящут позу -
и на этом месте я ставлю точку.
Напиши-ка дальше, еще не поздно.
(с) Виктория Райхер
Могу продолжить, у меня подборка любимых неплоха (я надеюсь)
-
-
04.06.2008 в 10:20Олександр Ірванець
НА ПЕРЕХРЕСТІ ОСЕНІ Й ЗИМИ
На перехресті осені й зими
Навряд чи варто зачинать love story.
Ліси порожні і поля просторі –
Чи ж в просторі не згубимося ми?..
На роздоріжжі осені й зими
Нізащо зарікатися не буду
Я ані від тюрми, ні від суми,
Тим паче від сурми Страшного Суду.
У осені на дні, на самім дні,
В холодні дні, нудні й немилосердні,
Сказати “так” (або сказати “ні”)
Не легко, як, скажімо, десь у серпні.
І в кожнім дні, немов у вигнанні –
Ми, й невтямки нікому з нас, нікому,
Що зовсім не на білому коні,
І навіть не на іншому якому, –
На ВMW, або й на БМП
Зима влетить по вимерзлій шосейці.
(Чуття – холодне, темне і тупе,
Мов скринька замикається на серці.)
Тож чи знайдемо ми спасенний спосіб
В передчутті мелодії сурми
Порятувати цю одквітну осінь
З-під гострих крижаних коліс зими…
-
-
04.06.2008 в 10:28Я думала, ты наважденье и сгинешь под утро.
Мне грезилось: кто-то бежал и кричал тебе "сволочь!",
а ты улыбался и грустно, и нежно, и мудро.
Да, ты улыбался и мило, и робко, и томно,
и как там ещё? - на какой не споткнуться бы маске?
Так сколько их было, скажи мне, тех маленьких комнат,
в которых ты умер - кого предавая огласке? -
в которых ты вытек - по капле - из мышцы и крови,
идущей не горлом, в котором ни звука, ни рвоты, -
кого выдавая на каждом залгавшемся слове,
не зная, не помня зачем ты, и где ты, и кто ты
средь павших и падших, в особом строю сумасшедших -
отродье? исчадье? спаситель? гомункулус? гений?
Ты думал: знаменье! и ты из породы обретших!
Взгляни на Харона. Сегодня не будет знамений.
Взгляни на Харона, - не так, как вчера, но иначе
он вечные воды разводит движением плавным.
Он выменял лодку на гидрокостюм от Версаче
и люки от "Курска" на старые песни о главном.
И всё, что случится, он знает, он хитрый и тертый:
смерть - больше, чем труп, отплывающий в дивную Лету.
Он бросит тебя, потому что ты всё-таки мертвый.
Нет, он не предатель, а просто свидетелей нету.
Так кто ты, скажи. Я, быть может, немногого стою,
но я научилась молчать и на крик не срываться,
поэтому знай: я могу говорить с пустотою,
поэтому знай: я могу от неё отличаться.
(с)
-
-
04.06.2008 в 12:00Великолепно.. спасибо большое
Hauri Miko
Свое мнение я уже выразил в квипе...
Прости мою ненасытность, но есть еще?
Lung
Потрясающее стихотворение. Пробирает до дрожи...
Amedei
Как обычно перехватывает дыхание... Меткие.
Твои?...
Sir Konrad Weller
Здорово...
Вот те два..
Безумно хочу еще.
-
-
04.06.2008 в 12:13Слишком солнечно, ветрено слишком
Словно древний угрюмый Харон
Уподобился в чем-то мальчишкам.
Ни к чему был отточенный кол
Из дрожащей от злости осины.
Я хотел, потому и ушел.
Я ослаб, потому что был сильным.
Мне не нужно ни шпаги, ни пуль
Для того, чтоб рассыпаться прахом.
И серебряной ниточки пульс
Лишь любовь оборвет одним взмахом.
Меловые кресты на дверях
Чтоб уже никогда не вернуться.
Я пишу тебе, слыша твой страх,
Что ты больше не сможешь проснуться.
Это просто - еще один раз
Встретить смерть в окончательной фразе.
И серебряных ласковых глаз
Не бояться, сгорая в экстазе.
Моим пеплом осыплют камыш
И приречный осот. И текуча
Станет бывшая жизнь. Ты молчишь.
Ты не веришь в божественный случай.
Это право твое. А мое -
Быть убитым любовью твоею.
Как вонзалось святое копье
В беззащитно-греховную шею!
У тебя еще будет герой
Из легенд и забытых пророчеств.
Я пишу тебе в день похорон
Своих собственных. Спи. Доброй ночи."
©??
***
Последний танец - танец надежды,
Зыбкой, как сон и дым.
Я покину зал, не в силах смотреть,
Как легко ты кружишь с другим.
Последний танец - танец надежды...
Тяжек прощанья гнет.
Пусть та, другая, к кому ты уйдешь,
Крылья тебе вернет.
Последний танец - танец надежды...
Тебя отпущу без слов.
Пусть тот, кто будет вместо меня,
Подарит тебе любовь.
Последний танец - танец надежды...
Истает, порвется нить.
Узнать друг друга - и все потерять,
И жить... И не жить... не жить.
©??
***
Изменить? Измениться? Поздно!
Жить? Без всплеска, без вскрика, без…
Мой чудовищный, грациозный,
Теплый, сумасводящий бес…
Хочешь? Я за тобой — повсюду,
Не гони, позови, позволь.
Ежесумрачно, ежесекундно —
Ты, моя кромешная боль…
О косяк оботрется осень.
Я хотел бы тысячу раз
Жизнь отдать за единый отсвет
Выраженья лишенных глаз.
Все на ветер — слезы и фразы.
Счастье ищет — всего чуть-чуть:
Безысходно и безнаказанно
К твердой, теплой ладони прильнуть.
Чем, скажи, я куплю твою душу?
Клятвой? Магией? Головой?
Мой… беспамятный и равнодушный…
Кто бы ни был — все еще мой.
© Рати
***
«Завтра была война»
( «Заговорщиками» навеяно)
Весь день дул ветер.
Наотмаш, навзрыд.
И вот — над крышами города вечер,
Молчаливей египетских пирамид.
Весь день был ветер, навылет, навзрыд.
И вот тишина. А на дне, где-то там —
Душа, спеленутая по устам,
Спит.
За горизонт уползает луна.
А завтра? Завтра будет война.
Серая ртуть молчаливых глаз —
Это, должно быть, в последней раз.
Смерть… заштопает ниткою грубой
Губы.
Зелень на срубе,
Нежность на срыве. И не до сна.
Завтра? Завтра не светит весна.
Влажную горечь
замкнутых век
Баюкает снег…
© Рати
……….. (Нару)
Веришь в приметы, плачешь ночами,
Даты рожденья комет отмечаешь
Россыпью узелков на тесьме…
Утром хохочешь, сама над собою!
Яркая, теплая, таешь в толпе,
Схвачена пестрой шальной маятою.
Ленту бросаешь на ветер. И снова
Плачешь ночами, веришь в приметы…
Не говори никому ни слова,
Даже намеком — не надо об этом!
Если дыхание дрогнет малость,
Пусть люди думают — ты смеялась…
Сумерки. Площадь пуста и горбата.
В полночь — память твоя крылата.
Помни и жди...
© Рати
……….Нефрит (депрессивное)
За нелюдимой, угрюмой дверью
Предчувствие —
серая полынья.
Из рук моих рождаются звери,
Но взор их пустынней —
день ото дня.
Звезды?.. Звезд отчаянно мало!
Муть одиночества — во всю ночь.
Хмурые тени моих вассалов,
Морды понурив, пятятся прочь.
Прочь, от тяжелой руки хозяйской.
Тяжесть? Откуда?.. Опасный ток
Древних заклятий — сквозь пальцы, в песок,
Сквозь белизну шелковистых перчаток.
Сила, прирученная веками,
Так отчужденно скользит под руками!
Горсткой мерцающих юрких ужей,
Дразнит лоскутную зыбь витражей.
Столько расчетов и планов мимо
Цели. А кто мою цель поймет?
Где это? Черт!.. Околесицей милой —
Шепот? И ветер, и свет над могилой.
Тысячу весен тому вперед…
Кто ты, малыш? И о ком эти слезы?
Я их так горько, так… глупо ждал!
Над изголовием — звезды, звезды,
Те, что я вечность назад проиграл.
…В бокале — скупо,
и в небе — пусто.
И шансов нет обернуться назад.
А я ведь помню:
в моих ладонях
Барахтались смуглые лапы львят.
Все так и было. В самом начале…
Теплый, чудаковатый малыш!
Дай улыбнуться твоими мечтами:
И пусть будет полночь, и смерть за плечами.
Звезды, которые ты возвратишь…
© Рати
«Прощай…»
(Тетис)
Тьма — обморочно-пыточная сласть,
Заговоренной, давкою отравой:
Сквозь снег и шелк —
Я слишком не лукава,
Я не гожусь в наложницы для Вас.
Я просто — Ваша, с головы до пят.
Я Вас люблю… Рискую Вам наскучить
Покорностью — немой и неминучей,
Дыханьем — дождю и ветру в такт.
Как кобры, шепчут, оползая — свечи,
Колеблется рассветное: «Прощай».
Я счастлива! Миг счастья — через край,
Ведь заменить его, я знаю, вовсе нечем…
Мой глупый страх в ладони Ваши льнет.
Молчите: пусто, ласково, надменно.
Я Вас люблю. Мои восторги — пена,
Ваш лоб – он крут и холоден, как лед.
Изгиб бровей… Насмешливый. Скажи:
Чем заслужу улыбку зимних глаз?
Без слез, без крика — горлом на ножи?
Быть может, завтра… я умру за Вас!
В моей крови — драконий, древний яд,
Поет, колдует, изнывает, жжет.
Мой гибкий кнут, не знающий пощад —
Во имя Ваше, милостивый Лорд!
Тень жертвы, как натянутая нить.
Тупая тварь, безмозгло хочет жить!
Жить? Нечем жить. Лишь ветер по ступням…
Весь век, весь дождь по городам бродить,
Искать, чьей жалкой кровью угодить
Вам, —
Вот жизнь моя, и вся надежда — вот…
Распахиваясь, обмирая, тело
Ласкалось и клялось, нашептывало, пело:
«Позвольте, я умру за Вас,
мой сероглазый лорд!»
«Прощай!» — «Лечу, мессир»…
Я этого хотела.
© Рати
-
-
04.06.2008 в 12:14Слышишь – пепел Клааса стучит в твои двери,
и под елками плачут пушистые звери,
и звучит за окном приговор к высшей вере.
С Новым Годом, дружок!
Видишь – нет ни огня, и ни дыма, ни дома,
заблудившись, все реки впадают в кому,
и неважно, куда ты подстелешь солому:
за тобою должок…
Слышишь – кошки съезжают с заснеженной крыши,
и тихонько смеются за стенами мыши,
и скотина в яслях так заму-ученно дышит.
Говорят, Рождество...
Видишь – звезды все дальше горят год от года
хоть и бродит дозором мороз-воевода,
и все больше пространства, но не кислорода…
Верь в свое волшебство.
(Реаниматор)
И далее:
Скажите хоть, кто умер-то?
Никто, мой милый. Просто
пригрезилось под Шуберта,
под опус 90.
Не то чтоб это реквием,
нет, скворушьи экспромты,
пока мы кукарекаем,
что, дескать, все умрем-то.
Но переходит струнная
брань с магией всевластной,
ненужная, безумная,
в гипноз четырехчастный.
И тем, кто лепет и полет,
сведенный к венской смете,
с цикутой соль-минорной пьет,
не обойтись без смерти.
(_Канда_)
Лунная соната
Я не то чтобы много требую – сыр Дор Блю
Будет ужином; секс – любовью; а больно – съёжься.
Я не ведаю, чем закончится эта ложь вся;
Я не то чтоб уже серьезно тебя люблю –
Но мне нравится почему-то, как ты смеешься.
Я не то чтоб тебе жена, но вот где-то в шесть
Говори со мной под шипение сигаретки.
Чтоб я думала, что не зря к тебе – бунты редки –
Я катаюсь туда-сюда по зеленой ветке,
Словно она большой стриптизерский шест.
Я не то чтобы ставлю все – тут у нас не ралли,
Хотя зрелищности б завидовал даже Гиннесс.
Не встреваю, под нос не тычу свою богинность –
Но хочу, чтоб давали больше, чем забирали;
Чтобы радовали – в конце концов, не пора ли.
Нас так мало еще, так робко – побереги нас.
Я не то чтоб себя жалею, как малолетки,
Пузырем надувая жвачку своей печали.
Но мы стали куда циничнее, чем вначале –
Чем те детки, что насыпали в ладонь таблетки
И тихонько молились: «Только бы откачали».
Я не то чтоб не сплю – да нет, всего где-то ночи с две.
Тысячи четвертого.
Я лунатик – сонаты Людвига.
Да хранит тебя Бог от боли, от зверя лютого,
От недоброго глаза и полевого лютика –
Иногда так и щиплет в горле от «я люблю тебя»,
Еле слышно произносимого – в одиночестве.
(с)vero4ka
Я не тактик, скорей — стратег.
Я по части глядеть вперед.
Я не очень один за всех,
Я за "каждому свой черед".
Я и бунт-то хочу не так.
Я и власть-то хочу не ту.
Я скорее запить мастак,
Если вовсе невмоготу
Словом, я не пойду на бой.
Ни за правду, ни за чего.
Да, боюсь рисковать собой.
Нет, не верую в торжество.
Да, пойду, куда прежде шел.
Нет, не мне приближать зарю.
Опусти пистолет, козел!
Опусти, кому гово...
(с, Линор Горалик)
Он сегодня дома, он сегодня один.
Он немного болен, немного устал.
Сам себе трубадур, сам себе господин.
Он коньяк с кагором зачем-то смешал.
А за окном темно, смотрит в форточку ночь:
«И с какой это радости парень напился...»
А ему, бедняге, уж ничем не помочь,
Он устал быть тем, кем сегодня родился.
Он забыл, как люди включают на кухне газ,
И чужую боль заглушил цитрамоном.
Он глядит на стены и видит родной Прованс,
Где когда-то он звался графом Раймоном..
Он вернулся на землю сквозь дни и года,
Семь столетий назад безвозвратно ушедший.
Вспоминает об этом Раймон иногда,
А друзья говорят про него – сумасшедший.
И снова битва идет для него каждый день,
Только ныне масштаб поражений неравен
От былого осталась лишь зыбкая тень –
Там Тулуза сдана, здесь завален экзамен…
И Раймон Седьмой допивает остывший чай,
И снимает морфином незримые узы.
И идет по утру он молитвы свои читать
А католический храм альбигойской Тулузы.
Возвращаясь назад, он неспешно идет,
Игнорируя огненный глаз светофора,
Ибо знает, что знамя его упадет,
И растопчут его крестоносцы Монфора.
И отбывает он вновь в летний свой гарантен,
Заблудившись в сети бесконечных тропинок,
Ищет отдыха в россыпях телеантенн,
Веря в грустную ложь разноцветных картинок.
И Раймон Седьмой печально глядит в экран,
Заполняя времени стертые лузы
И болят на погоду призраки старых ран,
Что получены им на полях под Тулузой.
(это из Рыжего Канцлера, вообще-то песня)
Ну и про Гумилева "Скрипач" мы, вроде, уже общались.
-
-
04.06.2008 в 18:43автор первог стихотворения "Я пишу тебе в день похорон..." - Надежда Первухина)))
Зой, а это - тебе)
* * *
С края неба луч звезды ледяной
Протянулся, заиграл на стене.
Улыбаюсь. Что случилось со мной?
Это все я раньше видел во сне.
Мир так создан, он так правильно прост.
На вопрос всегда найдется ответ.
Если с неба в ночь не падало звезд,
То и чуду не бывать на земле.
Тень усталая скользнет по плечу
Или ляжет и свернется у ног.
Оставаться с вами я не хочу,
А уйти от вас и прежде не мог.
Все тревожней и темней эти сны.
Разливается в глазах серых грусть.
Не почувствовав ни капли вины,
Я однажды никогда не вернусь.
* * *
Птице - крылья. Дороге - свобода.
Ветру - сила, полет и огонь.
Тишина засыпающим водам.
Каплю солнца земле на ладонь.
Засыпай, пусть тебе не приснится
Как на землю спускается Тьма,
Капли слез на усталых ресницах
И зима. Ледяная зима.
На дорогах следа не оставив
Лишь крылом чуть коснувшись волос
Вдаль уйдет светлоокая тайна
По тускнеющим отблескам звезд.
Там в ночи твоей сказки начало.
Это - ясный, безоблачный край.
Я укрою тебя одеялом.
Ты забудешь меня. Засыпай.
* * *
Я вернусь за тобой в предрассветном тумане,
Я приду по окутанной дымкой траве.
Ночь с пути не собьет и меня не обманет,
Кто сказал как идти от спасенья к тебе.
Я вернусь, когда небо едва посветлеет,
В тишине, когда слышен лишь шорох шагов.
Я вернусь, чтоб прощенья просить, как умею.
К сожаленью - без слов... Ты прости, что без слов.
Ты еще будешь спать, закрывая рукою
От назойливых лучиков тающий сон.
Как всегда беспорядок, а рядом с тобою
Будет кукла и книга. Такой вот закон.
Я тебе улыбнусь, я конечно узнаю,
Хоть не раз отраженья встречал на пути.
Я приду за тобой, так почти не бывает.
Но я точно вернусь, обещаю. Дождись.
(с) Silent God.
Вообще у меня любимых много,могу потом еще написать
-
-
04.06.2008 в 23:26Спасибо, Джеди... наслаждался долго)
Sir Konrad Weller
Ты не устаешь меня радовать)
~ Zoisite ~
Спасибо, Зой)
Я люблю поэзию
-
-
04.06.2008 в 23:48Лови еще мое самое любимое. Йетсу за него Нобелевку дали. Плюс к тому не знаю англоязычного произведения, которое бы _так_ порвали на цитаты.
Sailing To Byzantium
William Butler Yeats
I
That is no country for old men. The young
In one another’s arms, birds in the trees
—Those dying generations—at their song,
The salmon-falls, the mackerel-crowded seas,
Fish, flesh, or fowl, commend all summer long
Whatever is begotten, born, and dies.
Caught in that sensual music all neglect
Monuments of unageing intellect.
II
An aged man is but a paltry thing,
A tattered coat upon a stick, unless
Soul clap its hands and sing, and louder sing
For every tatter in its mortal dress,
Nor is there singing school but studying
Monuments of its own magnificence;
And therefore I have sailed the seas and come
To the holy city of Byzantium.
III
O sages standing in God’s holy fire
As in the gold mosaic of a wall,
Come from the holy fire, perne in a gyre,
And be the singing-masters of my soul.
Consume my heart away; sick with desire
And fastened to a dying animal
It knows not what it is; and gather me
Into the artifice of eternity.
IV
Once out of nature I shall never take
My bodily form from any natural thing,
But such a form as Grecian goldsmiths make
Of hammered gold and gold enamelling
To keep a drowsy Emperor awake;
Or set upon a golden bough to sing
To lords and ladies of Byzantium
Of what is past, or passing, or to come.
ПЛАВАНИЕ В ВИЗАНТИЮ
I
Нет, не для старых этот край. Юнцы
В объятьях, соловьи в самозабвенье,
Лососи в горлах рек, в морях тунцы -
Бессмертной цепи гибнущие звенья -
Ликуют и возносят, как жрецы,
Хвалу зачатью, смерти и рожденью;
Захлестнутый их пылом слеп и глух
К тем монументам, что воздвигнул дух.
II
Старик в своем нелепом прозябанье
Схож с пугалом вороньим у ворот,
Пока душа, прикрыта смертной рванью,
Не вострепещет и не воспоет -
О чем? Нет знанья выше созерцанья
Искусства не скудеющих высот:
И вот я пересек миры морские
И прибыл в край священный Византии.
III
О мудрецы, явившиеся мне,
Как в золотой мозаике настенной,
В пылающей кругами вышине,
Вы, помнящие музыку вселенной! -
Спалите сердце мне в своем огне,
Исхитьте из дрожащей твари тленной
Усталый дух: да будет он храним
В той вечности, которую творим.
IV
Развоплотясь, я оживу едва ли
В телесной форме, кроме, может быть,
Подобной той, что в кованом металле
Сумел искусный эллин воплотить,
Сплетя узоры скани и эмали,-
Дабы владыку сонного будить
И с древа золотого петь живущим
О прошлом, настоящем и грядущем.
-
-
05.06.2008 в 00:12читать дальше
Георгий Адамович
читать дальше
Иннокентий Анненский
читать дальше
Мирра Лохвицкая
читать дальше
Георгий Иванов
В общем, я по классикам...)
-
-
05.06.2008 в 13:37Иосиф Бродский
Л.В. Лифшицу
Я всегда твердил, что судьба - игра.
Что зачем нам рыба, раз есть икра.
Что готический стиль победит, как школа,
как способность торчать, избежав укола.
Я сижу у окна. За окном осина.
Я любил немногих. Однако - сильно.
Я считал, что лес - только часть полена.
Что зачем вся дева, если есть колено.
Что, устав от поднятой веком пыли,
русский глаз отдохнёт на эстонском шпиле.
Я сижу у окна. Я помыл посуду.
Я был счастлив здесь, и уже не буду.
Я писал, что в лампочке - ужас пола.
Что любовь, как акт, лишина глагола.
Что не знал Эвклид, что сходя на конус,
вещь обретает не ноль, но Хронос.
Я сижу у окна. Вспоминаю юность.
Улыбнусь порою, порой отплюнусь.
Я сказал, что лист разрушает почку.
И что семя, упавши в дурную почву,
не дает побега; что луг с поляной
есть пример рукоблудья, в Природе данный.
Я сижу у окна, обхватив колени,
в обществе собственной грузной тени.
Моя песня была лишина мотива,
но зато её хором не спеть. Не диво,
что в награду мне за такие речи
своих ног никто не кладёт на плечи.
Я сижу в темноте; как скорый,
море гремит за волнистой шторой.
Гражданин второсортной эпохи, гордо
признаю я товаром второго сорта
свои лучшие мысли, и дням грядущим
я дарю их, как опыт борьбы с удушьем.
Я сижу в темноте. И она не хуже
в комнате, чем темнота снаружи.
1971
-
-
05.06.2008 в 16:16демону ночи.
А я жить хочу, слышишь?!
И любить хочу
Очень.
Хочу пить твои слезы,
Только ты ведь не плачешь.
Свои черные розы
Ты во тьме ночной прячешь.
И чужие грехи ты вбираешь
С кровью,
А я живу лишь болью,
Лишь своей любовью
К тебе.
Ты меня снова ранишь,
так сильно и больно.
Я прошу тебя - хватит,
умоляю -
довольно!
Хочу солнца и света,
Только ты их не хочешь.
Я ищу тебя - где ты?
Ты приходишь лишь ночью.
Ты убьешь меня медленно,
С легкой улыбкой.
Ты любовь в моем сердце
Считаешь ошибкой.
Хочу сжечь твое сердце,
Только лед не сгорает,
В море крови не тонет,
И на солнце не тает.
И чужие грехи ты вбираешь
С кровью,
А я живу лишь болью,
Лишь своей любовью
К тебе.
© не знаю кто.
У меня вообще много безымянных и прекрасных стихов.
-
-
05.06.2008 в 16:29Just another face in this little town
An everyday man trying to live life right
You wouldn't know it to look at me
I live in silent misery or I lead a double life
I've battled with the bottle
All alone for years
I've lied a thousand lies
And I've cried a million tears
I'm too tired to fight it
Too ashamed to pray
And I'm sure the Lord must be bored
With the promises I've made
So I sit here with my secret
Where no on else can see
I'll just keep it
Between the devil and me
Monday morning, here I am
Hiding bottles in the garbage can
I take out the trash and pray no one sees
I keep my family in the dark
Lord knows it would break their hearts
To see their rock be so weak
I've had a good old Baptist raisin'
So I've got no good excuse
I wish that I was stronger
But here's the honest truth
I'm too tired to fight it
Too ashamed to pray
And I'm sure the Lord must be bored
With the promises I've made
So I sit here with my secret
Where no on else can see
I'll just keep it
Between the devil and me
I'm hoping for a miracle
I know that i can change
No I'm not giving up
I know there'll come a day
When I'm not too tired to fight it
Or too ashamed to pray
And I know the Lord won't be bored
With the promises I've made
I won't live here with my secret
Where no one else can see
No I won't keep it
Between the devil and me
No I won't keep it
Between the devil and me
-
-
16.06.2008 в 11:24Наши улыбки часто небезопасны, наши насмешки тонки и взгляды остры. Там, где мы будем жить, будет остров и неприступная крепость на острове - Пасхи.
Каждое утро выходя к океану, будем приветствовать каменных стражей наших. Все, о чем стоит помнить, светлей и краше прочих бесцветных будней в далеких странах.
Руки к рассвету радостно воздевая, смейся, мой милый брат, как смеются боги. Благословен тот, кто стал второй полосой дороги, ведущей - если не в рай, то хотя бы - от Рая.
А если от других, то мой обожаемый Леонид Козырь:
"Колыбельная"
Усни. Усни. Как птицы в мокрых гнездах,
Как струи дождевые в кляксах луж,
Как молнии уснули, дабы звездам
Звенелось над планетой спящих душ.
Усни, усни. Весь мир утихомирен,
Пронизан звездным звоном тишины.
Вторгаются космические шири
В земные фантастические сны.
Усни, усни. И в соприкосновенье
Со звездным вековечным сном войди!
И не беда, что краткие мгновенья
Отпущены на грозы и дожди.